С точки зрения этого опреде- ления, кладущего в основу деления содержание нормы, т. е. различие в охраняемых правом интересах, под публичным правом следует понимать те нормы, которые непосредственно охраняют интересы государства и оп- ределяют правовое положение государства и его органов (термин ius наряду со своим основным значением "право", "право- мочие" и другими зна- чениями, часто употребляется в смысле "нормы права"). Сюда относятся: строй государственных органов, компе- тенция учреждений и должностных лиц, акты, выражающие властвование государства (наказание преступников, взи- мание налогов и т. п.). Ульпиан (в цитированном фраг- менте) указывает, что в состав публичного права входят "святыни, жрецы, магистраты" (in sacris, in sacerdoti- bus, in magistratibus consistit). Но этот перечень не является исчерпывающим. В ряде случаев "публичное пра- во" понималось римскими юристами и в смысле вообще норм, имеющих безусловно обязательную силу и не могущих быть измененными путем соглашений частных лиц. Частное же право - это нормы права, защищающие интересы отдель- ного лица в его взаимоотношениях с другими людьми. В область частного права входят семейные отношения, собс- твенность, наследование, обязательства и т. п. Частное право противополагается публичному праву и является областью, непосредственное вмешательство в ко- торую регулирующей деятельности государства является ограниченным. Оно предоставляет известный простор авто- номии отдельных лиц, т. е. глав семейств, товаропроиз- водителей, выступающих на рынке, и подобных им частных собственников, представителей класса рабовладельцев: человек волен защищать или не защищать свою собствен- ность, волен предъявить иск или не предъявлять иска; содержание договора определяется соглашением сторон, - и договор защищается органами государства лишь в слу- чае предъявления иска лицом, потерпевшим от неисполне- ния договора. Еще законам XII таблиц приписывается вы- ражение: cum nexum faciet man-cipiumque uti lingua nun- cupassit ita ius esto - когда лицо совершает договор займа или приобретает собственность, то его словесные распоряжения да будут правом. Но эта частная автономия имеет свои пределы, определяемые публичным правом. Нор- мы публичного права должны быть соблюдаемы при всех ус- ловиях и не могут быть изменены отдельными лицами. При- менительно к соглашениям об этом говорит Папиниан: Ius publicum privatorum pactis mutari non potest - публич- ное право не может быть изменено соглашениями частных лиц (D. 2. 14. 38). Вообще характер норм публичного права имели нормы, защищавшие интересы класса рабовла- дельцев в целом. В настоящее время термин "частное право" сохранился в ряде буржуазных государств, в особенности там, где имеется различение гражданского и торгового права. В эти государствах (например, Франция, Германия) частное право включает в себя главным образом: а) гражданское право, б) торговое право. В область гражданского права входят нормы, регулиру- ющие имущественные правоотношения автономных субъектов оборота, не являющиеся торговыми, а также семейные пра- воотношения и некоторые личные права (подробности в курсе иностранного гражданского права), а в область торгового права - нормы, регулирующие специальные взаи- моотношения купцов и торговые сделки. В государствах, где нет особого торгового нрава, говорят обычно просто о гражданском праве. Во избежание недоразумений отметим, что Рим не знал термина "гражданское право" в указанном выше значе- нии. Римский термин ius civile имел ряд значений. В особенности он означал: а) древнее право римских граждан (цивильное право), и в этом смысле "цивиль- ное право" противополагалось преторскому праву; б) всю совокупность юридических норм, действующих в данном государстве (civitas) и выраженных в законах этого государства; в этом смысле ius civile противо- полагалось ius gentium и ius naturale. Рим был госу- дарством рабовладельческим. Классу рабовладельцев противостоял класс рабов. Раб был вещью, находившей- ся в собственности господина, и никаких прав не имел. Права предоставлялись лишь свободным людям, и одной из основных задач римского частного права являлось закрепление за рабовладельцами неограниченной возможности эксплуатировать рабов. Ко- ренное противоположение свободных и рабов, бесправие рабов являлось важнейшим принципом римского частного права, проходящим через всю его историю. Но не все и свободные люди являлись, в особенности в древнейший период Рима, субъектами частного права. Пер- воначально полноправными людьми признавались лишь римс- кие граждане. Все, не входившие в римскую общину, расс- матривались в принципе как бесправные. Они считались "врагами" (hostes), которые не пользовались никакой за- щитой, которые могли быть уничтожены или обращены в рабство. Такое положение характерно для замкнутого хо- зяйства древней общины. Лишь развитие производства и обмена, расширение торговли с соседними государствами влекло за собой, и притом весьма постепенно, расширение круга лиц, являвшихся субъектами частного права в римс- ком государстве. Этот процесс шел двумя путями. С одной стороны, по мере роста территории римской державы и завоевания со- седних государств, происходило включение в римское го- сударство ряда чужеземных общин; тем самым непрерывно увеличивалось количество римских граждан. К началу н.э.. римская империя включала в свой состав самые раз- нообразные муниципии, колонии, общины, провинции. Римс- кое гражданство потеряло свои прежние, узко наци- ональные, черты. С другой стороны, развитие торговли с другими народами вызвало необходимость признания и за купцами других стран основных частных прав, которые не- обходимы для торгового оборота: права собственности, права вступать в договоры и требовать исполнения дого- вора путем судебного иска и т. п. Это предоставление прав чужакам достигалось главным образом не путем расп- ространения на неримлян норм, исконно регламентировав- ших частные права римских граждан, но путем выработки претором для взаимоотношений римлян и неримлян (перег- ринов) и неримлян между собой, особой системы частного права - "права народов" (ius gentium). Ius gentium являлось неоднородным по своему составу: оно включало в себя как нормы, взятые из исконного римского права, так и нормы, заимствованные из права других народов (в частности - из греческого права) и доказавшие свою жизненность, свою пригодность для регу- лирования оборота. Можно сказать, что ius gentium вме- щало в себя все значительное, что выработал античный мир в области правовых институтов, связанных с торгов- лей. Так создавался дуализм исконного римского права (цивильного права) и права народов, кончившийся победой ius gentium над исконным национальным римским правом (это произошло в первые века н.э. - подробности см. п. 12). Создание ius gentium, приспособленного для взаимо- отношений купцов различных стран, явилось одним из обс- тоятельств, содействовавших рецепции римского права (п. 6) и обеспечило римскому частному праву его место в ис- тории. Изложенные обстоятельства привели к выработке юриди- ческого принципа, лежавшего в основе всего римского частного права и являвшегося в свое время огромным ша- гом вперед: появилось (хотя и с рядом ограничений) на- чало формального равенства в области частного права всех свободных лиц. 3. Основные черты римского частного права. На всем протяжении истории общества мы не встречаем другой сис- темы частного права, достигшей такой детализации и столь высокого уровня юридической формы и юридической техники, как римское частное право. Следует в особен- ности отметить два правовых института, которые вызвали в Риме подробную регламентацию, имевшую особое значение для хозяйственного оборота Рима, для закрепления и уси- ления эксплуатации рабов и малоимущих свободных, произ- водившейся верхушкой рабовладельческого общества. Во-первых, институт неограниченной индивидуальной частной собственности, выросший из необходимости уста- новить, в возможно широком объеме, права рабовладельцев на землю, обеспечить полную свободу эксплуатации рабов, и предоставить купцам действительную возможность распо- ряжаться товарами. Во-вторых, институт договора. Торговый оборот, дос- тигший своего наивысшего в Риме развития в первые века н.э., и вообще ведение богачами крупного хозяйства выз- вали необходимость подробной разработки разнообразных типов договорных отношений и детальнейшей формулировки прав и обязанностей контрагентов на основе твердости договора и безжалостного отношения к должнику, не вы- полнившему договора. Римское частное право является предельным выражением индивидуализма и наибольшей свободы правового самоопре- деления имущих слоев свободного населения. К началу н.э. уже давно исчезли пережитки первобытно-общинного строя, проявления семейной общности имущества. В центре частного права стоит единоличный субъект собственности, самостоятельно выступающий в обороте и единолично несу- щий ответственность за свои действия. Индивидуализм в римском частном праве - это индивидуализм домохозяина, рабовладельца, ведущего хозяйство и сталкивающегося на рынке с другими такими же хозяевами. Последовательное проведение этих начал, имеющих ог- ромную ценность для господствующего класса общества, основанного на эксплуатации, сочеталось в Риме с на- ходящейся на весьма высоком уровне формой выражения юридических норм. Точность формулировок, ясность построения и аргументации и глубокая жизненность, конкретность и практичность права и вместе с тем полное соответствие всех юридических выводов интере- сам господствующего класса - все это является отли- чительными признаками частного римского права. Недаром многие римские юридические выражения и формулы перешли в века. Достоинства формулировок римского частного права не могут быть, конечно, объясняемы какой-либо особой гениальностью римских юристов1, но обуслов- ливаются более глубокими причинами. Римское частное право, с точки зрения способа фиксирования и выраже- ния юридических норм, в корне отличается от совре- менных систем частного (гражданского) права боль- шинства государств. В этих государствах (кроме анг- ло-американских стран) ча-

Система римского права, не будучи разработанной и установленной единовременно, а сложившаяся в ходе длительной традиции юридической практики и разработок юрис­пруденции, отличается от отраслевого (или иного) подразделения право­вых систем современности. Главным квалифицирующим признаком клас­сификации институтов и в целом системы римского права явилось деление на право публичное и право частное ( jus publicum - jus privatum ). Со­гласно основополагающему определению, «публичное право есть то, ко­торое рассматривает состояние римского государства, частное - то, ко­торое посвящено интересам отдельных лиц».

Подробной и законченной дифференциации этих двух областей права в римской юридической культуре не сложилось, и подразделение носило условно-категориальный характер. Так, римский юрист-классик Ульпиан в качестве поясняющего примера отмечал, что «публичное пра­во есть то, что обращено к положению Рима, к святыням, жрецам, магист­ратам... частное же право относится к пользе отдельных лиц». Спецификация сформировалась только в области правозащиты и источников пра­ва, признаваемых для данной сферы допустимым. Публичное право , отражая интересы римского народа, подлежало правовой охране от име­ни римского народа и исключительно с его санкции. Традиционно поэто­му в эту область включались принципы и институты, которые современ­ная правовая культура относит к государственному, административному, уголовному, финансовому праву, регулированию священно-культовых вопросов, общим началам судебного процесса (с существенными изъя­тиями), наконец, международному праву. В область римского частного права вошли такие институты и принципы, которые позднее стали отно­ситься к гражданскому материальному и процессуальному праву, частич­но к сфере уголовного права и процесса (поскольку там шла речь об ох­ране личности гражданина от личностных же посягательств). Частное право, подразумевалось, отражало интересы индивидуума и не могло охраняться помимо желания и интересов отдельного лица. Свои источ­ники право черпало не только в общегосударственных установлениях, но и в воле частных лиц; в традиции римского права сформировалось при­знание поэтому частных соглашений в этой области как имеющих силу общеправовых установлений.

Взаимоотношения требований публичного и частного права так­же были отрегулированы условно. Категорично признавалось, что «пуб­личное право нельзя менять частными соглашениями», однако в строгом смысле это означало лишь, что вопросы, признанные предметами регу­лирования публичного права, не могут регулироваться соглашениями частных лиц, и вовсе не требовало, чтобы сделки частного характера сле­довали установлениям государства (например, соглашение двух лиц о порядке деятельности судебных органов или форме сбора налогов в го­роде изначально не могло иметь никаких юридических последствий, в том числе и для самих этих двух лиц, будучи примитивной тратой време­ни и юридических навыков). Вместе с тем подразумевалось, что требова­ния публичного права не вмешиваются в установления, традиционно счи­тающиеся сферой частного права, и что публичное право только создает правовые условия и должные гарантии реализации индивидуально-сво­бодного поведения. Основными постулатами всех требований частного права полагались такие, что «никто не понуждается действовать против своих желаний» и что «кто пользуется своим правом, никому не вредит». Соответственно, индивидуальная автономия составляла признанный пре­дел вмешательству публичного права в эту область.

Вторую важнейшую особенность римского права, особенно клас­сического периода, представляет отсутствие столь привычной современ­ной правовой культуре четкости разделения на материальное и процессу­альное право. Более того: римское право, главным образом частное, это имманентно исковое право ; признание собственно правомочия субъек­та в отношении ли вещи, в отношении совершения какого-то значимого юридического действия в римском праве означало, что наличествуют точ­но определенные и установленные формы правовых требований - и что не может быть не охраняемых и не гарантируемых прав. Неразрывность материального содержания права и его судебно-процессуального обеспе­чения была не только итогом чисто исторических особенностей станов­ления и развития римского права, начинающегося с порядка фиксации юридических действий в обычае или законе. Эта неразрывность лежала в основе всей римской правовой культуры (возможно, это было еще одно выражение ее преимущественного индивидуализма), в свою очередь на­лагая отпечаток и на содержание институтов и принципов собственно ма­териального права, не позволяя им обрести полную самостоятельность.

Общая характеристика римского публичного права

Римское право традиционно занимается в юридической науке особо значимое место и роль, поскольку оно не только пережило породивший его античный римский общественный порядок, но и легло в основу правовых систем многих феодальных, буржуазных и современных капиталистических государств, сформировав начала гражданского, уголовного и государственного права.

Наиболее известной классификацией римского права, лежащей в основе формирования правовых систем современных государств, выступало выделение частного римского права, регулирующего отношения граждан в сфере реализации индивидуальных интересов, и публичного римского права, регулировавшего состояние Римского государства.

Определение публичного частного права, признаваемое в юридической науке, может быть сформулировано следующим образом:

Определение 1

Публичное римское право (jus publicum) – подсистема римского права, выражавшая и защищавшая интересы Римского государства, посредством урегулирования правовых отношений, реализуемых между государством и частными лицами.

Особенностью норм публичного римского права выступало то, что они содержали юридические обязанности и требования совершать определенный действия и носили обязательный характер для всех римских граждан. Кроме того, характер норм римского публичного права предполагал невозможность их изменения по решению отдельных лиц, в том числе путем двухстороннего волеизъявления, в этой заключалось свойство императивности норм римского публичного права.

Предмет и отрасли римского публичного права

Поскольку сфера публичного права отличается достаточной обширностью, в предмет правового регулирования римского публичного права входили следующие разнообразные группы общественных отношений:

• отношения религиозного характера: сохранение святынь, отправление службы жрецами, процедура похорон и церемоний и т.д.;
• определение юридических основ римского государства, правового положение органов государственной власти;
• формирование структуры власти, регламентация процедуры занятия государственных должностей;
• порядок взаимодействия государства с частными лицами;
• правила судопроизводства, посредством их установления закреплялись формы судебного процесса, судебные вызовы, положения о доказательствах и доказывании, представлении в суде и т.д.;
• защита римского общества от наиболее общественно опасных посягательств – преступлений, путем установления понятия и видов преступлений, ответственности за их совершения, видов наказания и т.д.;
• положения о дееспособности и правоспособности римских граждан и т.д.

Таким образом, рассмотрение круга общественных отношений, регулирование которых происходило посредством применения норм римского публичного права, можно сделать вывод о том, что в существовавшем правопорядке обнаруживаются черты:

• современного государственного права (в части установления основ государственного устройства, системы органов и должностных лиц и т.д.);
• административного и уголовного права;
• финансового и международного права, поскольку большое внимание уделялось экономическому развитию римского государства и установлению связей с соседними государствами.

Принципы римского публичного права

Анализ особенностей рассматриваемой системы права и специфики римской государственности, в юридической науки предлагается идея о том, что в основе формирования римского государства, а соответственно – и римского публичного права, как формы юридического оформления основных начал государственного устройства, был положен принцип консенсуса, выраженный в том, что римское государство и право выступало результатом достижения договоренности между гражданами, для целей эффективного разрешения любых правовых вопросов.

Также в римском праве действовал принцип признания исключительности судебного права, как единственно верной формы защиты и обеспечения прав римских граждан. Такое отношений не только способствовало повышению качества и эффективности деятельности по отравлению правосудия римскими юристами, но и заложило глубокую доктринальную основу судебной деятельности, сохранившую свою актуальность и в настоящее время.

Еще одним важнейшим принципом построения системы римского права выступал принцип справедливости. Несмотря на неоднородное определение среди юристов того времени, общие представления о справедливости в понимании римской юриспруденции можно сделать на основе анализа высказывания римского юриста Ульпиана, который признавая справедливость высшим принципом права указывал:

Замечание 1

«Предписание (существо) права состоит в том, чтобы честно жить, не вредить другому, и воздавать каждому свое» (Ульпиан).

Также принципом римского публичного права выступал консерватизм, выражавшийся в том, что римские юристы с исключительным уважением относились к праву предшественников, подчеркивая недопустимость каких-либо новшеств, неизменность существующего социального строя и, главное, незыблемость права.

Безусловно, стабильность права выступает его положительным качеством, осознавая это, римскими юристами допускались определенные искусственные приемы в процессе толкования, в результате которого удавалось сохранить видимость неизменности римского права.

Однако развивающиеся производственные отношения не всегда подпадали в сферу правового регулирования ранее действовавших норм, в результате чего обнаруживался пробел в праве. В такой ситуации римский юрист предпринимал обходное движение. Наряду со старым правом и без отмены последнего вырабатывались новые нормы путем вносимых претором дополнений прежнего эдикта или путем формулировки юристами новых взглядов.

Именно с такой находчивостью римских юристов, во многом связывается признаваемое представителями юридической науки качество прогрессивности римского публичного права.

Понятие res publicae. Понятие коллегиальности и единовластия, их сочетание в римском государстве. Народное собрание: куриатные, центуриатные и трибутные (плебейские). Их полномочия.

Сенат и его полномочия.

Магистратуры и их полномочия. Виды магистратур: ординарные и экстраординарные. Высшие и низшие ординарные магистратуры. Отдельные магистры: диктатор, начальник конницы, консулы, престоры, цензоры, плебейские трибуны, квесторы, курульные эдилы.

Исторические формы единоличной власти. Rex (вождь, царь) и его правомочия. Princeps (первоприсутствующий, государь) и его правомочия. Dominus (господин) и его правомочия. Imperator (повелитель, император) и его правомочия. Установление и прекращение власти монарха.

Армия в период республики и период империи Рима.

Римское публичное право.

Государственный строй Рима.

Вопросы лекции:

1. 1. Римское публичное право: понятие и содержание.
2. 2. Система управления Рима.

Публичное право (jus publicum) - совокупность норм, регулирующих вопросы религиозного характера и вопросы управления. Это право, которое «ad statum rei Romanae spectat» (относится к положениям Римского государства).

Публичное право включало в себя святыни, служение жрецов, положение магистратов (Ульпиан). К нему относились нормы, определяющие правовое положение государства и его органов и регулирующие их отношения с частными лицами.

Римское публичное право содержало нормы:

о судопроизводстве:

Формах судебного процесса,

Вызове в суд,

Доказывании и доказательствах,

Процессуальном представительстве;

2. уголовного права:

О преступлениях и наказаниях,

Об ответственности за преступления;

3. о законах, сенатусконсультах и долговременном обычае;

4. о порядке похорон и церемоний;

5. о правоспособности и дееспособности лиц,

6. о структуре власти,

7. о занятии государственных должностей.

Нормы публичного права носили повелительный характер(императивные) и не могли быть изменены. Применялись методы власти и подчинения. Публичное право неразрывно связано с обязанностями.

В сфере публичного права главенствующим источником и основной формой правовых предписаний был закон — lex. Законом могло считаться далеко не всякое нормативное предписание, даже исходящее от соответствующего органа государственной власти. Для того, чтобы получить качество такового, закон должен был обладать соответствующим, внутренним содержанием и быть принятым с учетом предписанного правом и государственной традицией порядка. Согласно наиболее общему юридическому определению, «законы — это имеющие предписывающий характер общие постановления, предложенные магистратом, принятые народным собранием и утвержденные Сенатом».

Таким образом, в римском праве законом считалось специальное и конкретное в правовом отношении выражение суверенной воли римского народа, реализованное через сложившиеся государственные установления.

Закон должен представлять оформленное выражение общей воли римского народа — «закон есть приказ и распоряжение народа». Соответственно силу закона lex могли получить только постановления учреждений, признанно воплощавших весь римский народ.

Помимо основной формы — решений центуриатных комиций, законом считались постановления плебса — plebiscitum (или «приказ и распоряжение плебса»), решения Сената — senatusconsultum, конституции государя (или «приказ и распоряжения римского народа», переданные через посредство делегированной государю власти).

Закон должен представлять согласованную волю римского народа относительно общих по своему значению вопросов, относящихся к «публичным делам». Предписания закона должны быть возможно более всеобщими, и, соответственно, смысл законного регулирования понимался также ограничительно.

Lex — это подтверждение какого-либо торжественного политического акта, факта делегации полномочий, удостоверение факта выборов, узаконение полномочий должностного лица.

Lex — это регламентация правовой ситуации, касающейся тех отношений, которые входят в область интересов «публичных дел» (а не, например, нравственных или идейных, культурных и т.п. коллизий).

Lex — это определение общих правил формирования отношений между лицами, имеющими правовое значение, процедуры использования тех или иных прав, привиле-гий, конкретнее — объектов прав и полномочий и т.п.

Наконец, lex — это регламентация условий совершения юридических действий, а также всего того, что придает отдельным элементам этих действий общеправовое значение (признание доказательственного значения за тем или иным фак-том или, напротив, отрицание такового и т.п.).

Закон должен представлять индивидуализированное выражение всеобщей воли относительно общих вопросов — это требование составляло существенную особенность представления о содержании и направленности закона в римской юридической культуре. В единичном законе (законодательном акте) не могут охватываться разные по своему приме-нению вопросы права (например, нельзя регулировать одним законом вопрос опеки и освобождение от тяжких уголовных наказаний малолетних преступников, хотя бы и то, и другое имело в виду интересы одних и тех же субъектов правоотношений — несовершеннолетних). Это, прежде всего, было связано с характером судебного правоприменения в Риме: с наличием разных судебных органов по разным категориям дел. Но, в не меньшей степени было и общеправовым требованием к законотворчеству как делу весьма ответственному: избыточный закон не только не создает нового права, но вредит старому праву. Равно нельзя было предлагать издание законов во всеобщих, не нормативно-регулирующих по своему содержанию формулировках. «Законов сила есть повелевать, запрещать, разрешать, наказывать» — и если предположение не заключало в себе вполне конкретного запрещения, повеления, разрешения, предписания о наказании (безразлично, касалось ли это абстрактного множества субъектов права, определенного числа или даже единичного человека — силу lex могло иметь «распоряжение народа» и по отношению к отдельному индивидууму), то такое законодательное предположение не могло стать полноправным законом, согласованным со всеми канонами права.

Наличие в законе обязательных составных частей (введение— диспозиция — санкция), обусловило внутреннюю типологию законодательных актов.

Главным классифицирующим элементом является заключительный — санкция. И в зависимости от содержания этого элемента, от характера санкции, сформировалось несколько видов законов. Дополнительным организующим моментом содержания законодательного акта должна была являться точная принадлежность его к одному из сложившихся видов: не могло быть закона, который мог бы расцениваться как не принадлежащий ни к одному из этих классов или к двум классам разом.

Сложилось в римском праве три основных и один дополнительный вид законов.

Законы совершенные (leges perfectae),

Законы не вполне совершенные (leges minus quam perfectae),

Законы несовершенные (leges imperfectae),

Законы более чем вполне совершенные (leges plus quam perfectae).

Законы совершенные (leges perfectae) предполагали конкретное запрещение какого-либо деяния, какого-либо нарушения правовых предписаний. И если это деяние все-таки совершалось, то оно объявлялось недействительным, не рождающим юридических последствий. Но никаких иных последствий или невыгод для участвующих лиц такой закон не предполагал. Например, завещание, составленное неправовым способом, не имело силы, и наследники лишались права воспользоваться его распоряжениями, но не терпели иных утеснений (штрафа и т.п.).

Законы не вполне совершенные (leges minus quam perfectae) предполагали запрещение какого-либо деяния или нарушения правовых предписаний, но не объявляли его изначально недействительным, а предусматривали собственно санкцию-наказание за нарушение закона или права. Таковы были в громадном большинстве уголовные законы, но такими могли быть и законы по вопросам частных прав: так, наследник, получивший по завещанию свыше той доли, какую он мог получить по закону, не только терпел соответствующее уменьшение своей доли, но еще и уплачивал штраф, либо вообще платил штраф, превосходящий его долю.

Законы несовершенные (leges imperfectae) не отменяли действительности совершенных в нарушение их предписаний действий, но и не налагали никаких за то наказаний или иных ограничений. Это были главным образом организующие порядок правоотношений законодательные акты, в которых заключались общие нормативные требования, процеду-ры, гарантии действительности юридических действий и т.п. К этому виду законов принадлежат, в том числе все акты публично-правового содержания: о полномочиях властей, о характере деятельности тех или иных учреждений и т.п.

Дополнительный классификационный подвид составили законы более чем вполне совершенные (leges plus quam perfectae), который собственно догматика классической эпохи не знала, но который представлен рядом законодательных актов. Согласно этим законам, не только совершенное в противоречие их требований деяние объявлялось юридически недействительным, но еще и налагалось наказание за посягательство на установленный правовой порядок.

Смысл существования закона как источника правовых норм в том, что тот или другой круг важных для регулирования правоотношения вопросов был разрешен в единой принудительно-предписывающей форме. Обязательная сила законов для данного гражданского сообщества считалась поэтому необходимой чертой всей системы jus civile. Законы суть опосредованное выражение воли народа — поэтому, в том числе, непременным должно быть для истинных граждан и для всего публично-правового порядка исполнение их требований. Обратное отношение разрушает самый правовой смысл закона: «Бесполезно издавать законы, если им не подчиняются». В отличие от обычая закон есть, как правило, одномоментное выражение юридически обязывающей воли, привязанное к конкретной дате, к конкретным обстоятельствам издания. Чтобы всякий вновь изданный закон не ломал каждый раз заново всей системы правовых норм, выработались определенные принципы восприятия действия закона.

Принципы действия закона:

Соответствовать прежнему и будущему законодательству,

Допущение обратной силы и действия закона.

Во-первых, для придания действительности своим правовым предписаниям закон должен быть должным образом обнародован, или опубликован. Эта процедура самым непосредственным образом влияет на вступление закона в силу. Закон считается вступившим в силу либо с момента его формального обнародования, либо с истечением времени, достаточного для ознакомления с его содержанием на всей территории, для которой он предназначен (в исторических условиях не только древности, но и даже нового времени, вплоть до наступление эры средств электронной связи, сложились даже конкретные сроки, привязанные к географическим и территориальным характеристикам: например, на расстоянии в 100 миль закон считался вступившим в силу на следующий день после опубликования, в 200 миль — через 2 дня и т.д.; объявление закона вступившим в силу с момента утверждения или подписания рассматривалось как нонсенс или как устремление крайнего деспотизма).

Во-вторых, закон должен быть вписан определенным образом в историческую систему правовых норм прежнего и будущего законодательства Основным принципом римского права было признание силы закона только на будущее время, прежние юридические факты и отношения по-прежнему подлежат действию прежних же норм — leges et constitutions faturis certum est dare formam negotiis, non ad facta praeteria revocari. Однако как общее начало наличествовало и допущение за законами обратных силы и действия. Это было связано с тем, что закон должен был регулировать то, что и в будущем будет подобно настоящему, что он может не только запрещать на будущее, но и извинять в прошлом. Действие закона на прошлое могло быть предусмотрено самим законодателем, особенно если акт был рассчитан на регулирование длящихся правоотношении (например, давностных сроков). Механически под обратную силу закона подпадали все нормы судебно-процессуального свойства: все дела и споры, вызванные давними правоотношениями, решались по правилам вновь установленным.

Пространство действия закона характеризовалось трояким качеcтвом:

временное,

территориальное,

правовое.

В отношении временного пространства подразумевалось неограниченное время действия закона: не могло быть закона с точно означенным сроком окончания действия. Более того, римское право не предусматривало возможности собственно юридической отмены закона, можно было принять содержательное новое законное постановление по тому же вопросу или в отношении того же лица, но единожды правомочно выраженная воля народа сомнению не подлежала. Ранний закон в любом случае преимуществовал (в этом также была особенность римского публично-правового порядка).

Закон прекращал свое действие или с юридическим видоизменением норм по тому же вопросу путем нового закона, или с прекращением фактическим своего действия; по отпадению обстоятельств — с прекращением причин, породивших закон: cessante ratione legis, cessat et ipsa lex.

В отношении территориального пространства действия законы могли распространяться на территорию данного государственного подчинения (самый распространенный случай) либо иметь внетерриториальное значение.

В этом втором случае их действие зависело или от признания другим государством действия чужих законов на своей территории, или от наличия субъектов исключительной подсудности вне зависимости от места своего нахождения и вступления в правовые коллизии (например, римские граждане античной эпохи или монахи крупнейших орденов средневековья). Преимущественное распространение того или другого критерия менялось в разные исторические эпохи жизни римского права. В отношении правового пространства действия за законами признавалось качество всеобъемлющего действия. Изъятие из-под действия закона каких-либо отношений или лиц (кроме того что прямо оговаривалось в нем) считалось несомненным публичным вредом, обход закона — даже если формально его постановления не были нарушены — противозаконным действием, во всяком случае характеризующимся как порочащее для причастного этому индивида.

В силу принадлежности своей области человеческого, а не божественного права, содержание закона не может не быть ограниченным. «Ни законы, ни сенатусконсульты не могут быть написаны так, чтобы охватывали все возможные случаи, но лишь то, что преимущественно случается». Из этого общего доктринального принципа вытекало подразумение не только допустимых и возможных исключений из закона, но и безусловной необходимости истолкования закона применительно к конкретным обстоятельствам и времени. В силу присущего римской правовой и тем более законодательной традиции особого исторического формализма, вопрос истолкования закона стал специально важным, были разработаны более-менее точные правила истолкования, делающие таковое обязательным и правовым, а не субъективным упражнением.

Допустимость и желательность истолкования закона соответственно его так называемому духу, а не букве вытекали также из прагматической цели римского закона: цель его в том, чтобы выразить благо, чтобы устранить субъективизм правоприменения. Поэтому благое истолкование признается таковым при соответствии следующим критериям:

а) законы должны истолковываться не буквально, но с точки зрения их общего смысла и значения, не в строгом смысле отдельных слов или выражений (которые могут быть случайными), но воссоздавая волю законодателя;

б) если различные положения одного и того же закона разноречивы и тем более противоречивы, необходимо изучать значение всей ситуации, ставшей предметом рассмотрения закона; при этом итоговое истолкование, допускается, может не совпадать ни с одним из исходных положений;

в) законы должны истолковываться не в нарушение прав частных лиц и корпораций. Истолкование, следуя этим принципам, также может, быть не идеальным с точки зрения норм прежнего права, оно в итоге может быть ошибочным. Если эта ошибка общепринята, то тем самым, как признавалось, создавалось новое право, новые требования и новые нормы, равно обязательные с собственно положениями закона.

Собственно конкретного термина — понятия, равнозначного современному «государство», римская юридическая культура не сформировала. То, на что были направлены требования публичного права, именовалось res publicae —

«дела общественные», под чем понимались порядок организации структуры, властвующей в интересах всех, определения ее полномочий — в целом и по частям, реализации этих полномочий, включая и принудительные.

Предписания, которые в правовом смысле формировали организацию rei publicae, считались относящимися к праву божественному или к праву гражданскому (jus civile); заранее исключалось, что на требования публичного права могут оказывать влияние критерии права естественного или тем более права общенародного. Основополагающим принципом организации rei publicae в римской юридической традиции было предпочтение целесообразности над справедливостью. В частном праве доминировала, напротив, справедливость.

Источником всех государственных установлений признавался единственно римский народ — Populus Romanus. Начало народного суверенитета должно воплощаться во всех главных принципах и институтах публичного правопорядка. Все образуемые в сообществе властные органы или учреждаемые должностные лица обладают полномочиями только в силу тем или иным способом переданных им римским народом прав и в пределах этих прав; соответственно подразумевалось, что существуют установления, превосходящие власть народа, и что есть поэтому определенные стороны общественного бытия, не подверженные публично-правовому регулированию. Разграничение на fas и jus было существенным и для требований публичного правопорядка.

Внутренняя организация властной структуры rei publicae должна быть взаимно уравновешенной, чтобы во всех политических стремлениях доминировало стремление к наилучшему воплощению воли римского народа. «Наилучшее же установление дел публичных такое, каковое в трех корнях заключается: в правлении единовластном, лучших людей и народном — но умеряемых совмещением».

Сочетание в государственном устройстве начал монархии, аристократического правления и народовластия считалось обязательным для правильно устроенной «республики».

В силу своей общественной значимости публичные дела требуют общественного согласования, требуют совета многих людей. Коллегиальность поэтому является необходимой чертой процедуры принятия государственных решений. Однако обязательность уважения прав большинства, тем более большинства в представительстве, не входило в круг начал публичного правопорядка: целесообразным и полезным в интересах «Римского народа» может быть как раз решение одного, но учитывающее «советы многих». (Именно поэтому представительное единовластие не считалось противоречием общим началам публичного права.)

Необходимость agere cum popolo обусловила существование в римской государственности народных собраний даже тогда, когда реально властное значение их было невелико.

Народные собрания (comitia) были трех видов, подразделяющихся как по истории их возникновения, так и по публично-правовым полномочиям:

куриатные,

центуриатные,

трибутные (плебейские).

Все виды народных собраний не могли действовать самостоятельно: они обязательно должны быть созваны полномочным магистратом — должностным лицом, советующимся с народом; их решения вне такого порядка не считались обязательными.

Куриатные собрания назывались так потому, что голосование вопроса происходило по куриям, исторически сложившимся подразделениям римской общины, восходящим к древнейшей военной организации.

Куриатным собраниям подлежали две основные категории «публичных дел»:

а) религиозные и семейные — посвящение в сан жреца, составление завещания,

б) светского характера.

К последним относились избрание верховного представителя римского народа (в древности — царя, позднее — высших магистратов), предоставление должностным лицам публичноправовых полномочий, обжалование судебных решений, дарование прав гражданства.

Центуриатные комиции воплощали цензовую систему организации народовластия, в них участвовали все полноправные граждане общины соответственно размеру исчисленного имущества.

Основным полномочием центуриатных собраний было принятие законов от имени римского народа, а также избрание некоторых должностных лиц.

Центуриатные собрания стали главенствующим типом решения основных «публичных дел».

Трибутные собрания были, по сути, формой самоуправления общины по территориальному признаку; решения такой сходки граждан были обязательны только в пределах данной трибы (например, на рубеже I в. до н.э. — I в. н.э. в Риме было 35 триб) и преимущественно по вопросам финансовым, организации полицейской власти в районе трибы и т.п.

Важнейшим принципом организации всей системы народовластия в римской публично-правовой традиции было, как видно, строгое различие полномочий разных видов собраний, не пересекающихся друг с другом.

Аристократическое начало в государственном устройстве воплощал Сенат (Senatus), собрание «лучших людей», призванных руководить всей общиной.

Сенат формировался главным образом из тех, кто своей прежней деятельностью доказал умение руководить народом — т.е. из бывших должностных лиц, военачальников и т.д., а также отвечал высокому имущественному цензу. Позднее звание сенатора стало наследственным, связывалось с соблюдением определенных правовых ограничении и, по существу, стало не только государственно-политическим чином, но и сословным обозначением.

Сенат считался как бы «опекун» римского народа и потому обладал некоторыми императивными полномочиями: мог не утвердить принятый собранием закон (но сам принять закон права не имел), представлял республику во внешних сношениях, заведовал государственной казной, контролировал деятельность должностных лиц.

Однако влияния на выбор должностных лиц, т.е. в конечном счете, на свой собственный состав, Сенат не имел.

Вторым важнейшим принципом организации системы власти в римской публично-правовой традиции было, как видно, строгое распределение полномочий между различными установлениями и органами. Притом что ни один орган власти не мог представлять римский народ в целом — в этом были не только необходимые правовые гарантии от узурпации власти, но и требование «действовать с народом».

Наличие взаимных сдержек и непересекающихся полномочий разных государственных органов было в римском праве гарантией реализации народного суверенитета. Salus populi suprema lex — благо народа признавалось высшим законом и высшим принципом организации власти и требований публичного права. Поэтому допускалось, что народ может устанавливать освобождения от требований права и закона, обращать свою волю как в будущее, так и в прошлое. Однако и здесь иногда возникала оговорка, восходящая еще к мифологическим временам классической эпохи: даже решения народа обязательны лишь тогда, когда нет возражений со стороны богов или героев. Каноном римского публичного права было именно народовластие, но не власть автоматического большинства народа.

Несмотя на то, что начало народного суверенитета полагалось основополагающим для публично-правового порядка в римском праве, исторически более длительная часть государственно-политической и правовой истории Рима характеризовалась установлениями, прямо монархическими или близкими к ним. Монархия была доминирующей характеристикой публично-правового порядка и на протяжении второй эпохи истории римского права — у тех народов и обществ, где проходила рецепция римского права.

Конструкции монархического строя в канонах и принципах римского права дали богатейший публично-правовой материал благодаря тому, что единоличная, более или менее неограниченная власть была зафиксирована в разных исторических и государственно-политических модификациях:

Rex (вождь, царь),

Princeps (первоприсутствующий, государь),

Dominus (господин),

Rex (вождь, царь) как властитель времени формирования государственности. Его единоличная и пожизненная власть характеризовалась единством административных, военных и судебных полномочий, основанных на обычаях и нравах, в рамках учреждений и институтов военной демократии; государственные властные полномочия римского царя были неразрывны с верховными религиозно-жреческими функциями.

Princeps (первоприсутствующий, государь) как властитель переходного от республиканского к чисто монархическому строю времени (27 г. до н.э. — 284 г. н.э.). Его единоличная и пожизненная власть, допуская и наследование ее, основывалась на совокупности полномочий существовавших должностных лиц республиканского строя и характеризовалась сосредоточением военных, административных, затем законодательных и судебных полномочий, которые реализовывались, однако, через прежние, республиканские по своей правовой конструкции типы учреждений и при помощи таких правовых институтов.

Dominus (господин) как властитель собственно времени оформившейся монархии эпохи классического Рима (284— 476 гг.). Его власть была наследственной, характеризовалась единством законодательных, административных, военных, судебных и административных полномочий, а также особыми привилегиями и личным статусом. В значительной степени неограниченный характер его власти реализовывался через новые административные учреждения и путем новых правовых институтов, только номинально связанных с традиционными римскими структурами власти.

Обобщенная догматическая конструкция монархической власти, имея в виду эти исторические модификации единоличной государственной власти в римской юридической традиции, имеет поэтому несколько условное значение и в наибольшей мере соответственна развитым формам этой власти.

Государь (princeps) считался в публично-правовом отношении главой сообщества римского народа, из этого его положения — как «главы, основания и предела» (caput, principium et finis) сообщества — вытекали признанные или допускаемые права и полномочия монарха. Собственной суверенностью государь (монарх) в канонах римского права не обладал; его власть проистекала и основывалась на делегированной ему — в особой торжественной правовой форме — власти всего римского народа в отношении «публичных дел». Полномочия монарха были только концентрацией полномочий всего сообщества. Вместе с тем презюмировалась высокая степень неограниченности этих полномочий — в этом не было противоречия с началом народного суверенитета, поскольку монарх действовал от имени, во имя и на благо своего сообщества: «То, что угодно государю, имеет силу закона, т.к. именно народ посредством Lex regia, дающим высшую власть, сообщил ему свою верховную власть и силу».

Специально римское право не регулировало ни наследование монархической власти, ни другие коллизии, связанные с переменами личности властителей.

Однако практически в правовой традиции сформировалось несколько связанных с этими вопросами институтов и правил.

Власть государя наследственной не признавалась.

Власть монарха прекращалась с его физической смертью, допускалось также отрешение государя от власти и личное его отречение от нее.

Восшествие на престол сопровождалось торжественной процедурой делегации власти.

Власть государя наследственной не признавалась. Власть могла быть передана по наследству в роде прежнего монарха, но это не было безусловным требованием, и эта передача нуждалась в подтверждающем акте делегации власти от имени римского народа или представлявшего его учреждения. Равно обоснованными в правовом отношении были бы и претензии на эту власть со стороны других лиц. Строгих традиционных цензов для личности властителя не установилось; единственным, более и менее выдерживавшимся на практике было требование о принадлежности к патрицианско-аристократическому слою или соответствующему сословию (в эпоху средневековья).

Власть монарха прекращалась с его физической смертью, допускалось также отрешение государя от власти и личное его отречение от нее. Последнее не требовало каких-либо специальных процедур, тогда как отрешение от власти, для того чтобы иметь обязывающее правовое значение, должно было быть совершено от имени римского народа и сколько-нибудь полномочными в этом отношении властями. Отрешение монарха от власти рассматривалось как особо значительное общественное осуждение не только его государственной деятельности, но и личных качеств, создавало в правовом смысле особую ситуацию максимального умаления на основе специального постановления о damnatio memoriae (об «осуждении памяти»). Согласно этому правилу запрещались процедуры похорон и траура, даже семейного, в отношении отрешенного монарха, отменялись все государственные акты, изданные от его имени, предписывалось уничтожать все статуи и иные изображения отрешенного государя.

Восшествие на престол сопровождалось торжественной процедурой делегации власти — посредством особого закона о правлении либо, позднее, религиозной церемонией, свидетельствующей о божественном освящении власти. Закон о правлении (lex regia) заключал перечень всех возлагаемых на монарха полномочий от имени народа, в том числе утверждал исключительно его единоличную власть в командовании войском, в управлении провинциями, в праве покровительства римским гражданам и др.

В общей форме определенные актом о передаче ему государственной власти полномочия монарха охватывали почти все области и формы государственного регулирования «публичных дел».

Монарх (государь) обладал законодательной властью, т.е. правом издавать постановления (constitutia), имеющие силу законов и во всем том объеме и качестве регулируемых вопросов, что связывались в римском праве с законом: «Постановления государя есть то, что постановлено. декретом, эдиктом или посланием, и никогда не было сомнения насчет того, что постановления государя имеют силу закона». Монарх признавался вправе изымать отдельные случаи или действия отдельных лиц из-под силы права и закона, предоставлять привилегии и в целом творить специальное право. В отношении постановлений государя действовало правило, обратное тому, какое определяло соотношение действия разновременных законов: позднейшие повеления первенствовали перед более ранними.

С установлением единоличной власти (монархии) в римском публично-правовом порядке к государю переходили функции и полномочия главы государства. В качестве такового единственно монарх уже обладал правом предоставления римского гражданства, а также полномочиями по установлению организации провинций, т.е. административно-территориального деления империи, порядка управления вновь образуемыми территориальными единицами, городами и т.д.

Монарх обладал высшей административной (правительственной) властью в государстве. Он мог издавать распоряжения, обязательные для всех должностных лиц (хотя они всегда должны быть персональными, а не всеобщими по содержанию — последнее в традиции римского права могло определяться только установлениями в форме законов о содержании деятельности и полномочиях того либо другого должностного лица). Он председательствовал в Сенате или аналогичном ему государственном учреждении (совете). Он обладал всеми полномочиями и обязанностями по охране правопорядка на основе законов, даже тех, от действия которых сам был изъят. Как бы заменяя прежние покровительственные для граждан полномочия трибунов, государь имел право предоставлять убежище (даже в нарушение законов собственного государства) гражданину или любому иному лицу, мог давать право обжаловать любое решение других должностных лиц.

Монарх обладал и широким кругом судебных полномочий. Он имел право на осуществление личного правосудия в общих рамках права и закона в порядке экстраординарного судопроизводства или поданной на его имя апелляции. Признавалось, что в выборе формы уголовного наказания монарх свободен от точного следования правовым правилам. Монарх обладал совершенным правом помилования, причем выраженное в общем виде такое повеление должно было трактоваться в наиболее благосклонном для обвиненного направлении. Тем самым в скрытой форме подразумевалось право монарха вообще отступать в своем правоприменении от прямых предписаний законов.

Исключительность публично-правового положения монарха (на основе сосредоточения в его власти широкого круга государственных функций и прав, прежде разделенных между разными учреждениями и институтами) оформилась и в дополнительных, исключительных правах-прерогативах монарха, которыми ни по отдельности, ни в совокупности не характеризовались полномочия республиканских и традиционных органов власти. Личность государя была изъята из-под действия законов и права. Собственность императора не подлежала регулированию традиционным частным правом и имела привилегированный статус как в отношении ее охраны, так и в отношении возможных претензий со стороны третьих лиц. Преступления, совершенные против личности и власти монарха, рассматривались как посягательства на власть всего римского народа, как преступления против сообщества в целом, образуя специфическую категорию (laesae majestatis). Традиция предписывала исходить из презумпции благости действий государя в сомнительных случаях, их подзаконности и непротивоправности; все обвинения в адрес монарха по этому поводу должны были доказываться выдвигавшими их лицами, т.е. действия монарха в том числе не подлежали правовому удостоверению. Это последнее требование было, по существу, важнейшей гарантией правительственной деятельности монарха в качестве главы государства.

Другим видом реализации государственной власти от имени и во благо римского народа была деятельность должностных лиц — магистратов (magistratus, деятель).

Магистрат, в традиции римского публично-правового порядка, это не чиновник, не служащий, названный для выполнения определенных функций, а частица римского народа, носитель его прав и величия. Из такого понимания смысла магистратской деятельности вытекало и содержание власти и полномочий магистратов: они считались как бы переданными им народом, были своего рода частицей отчужденного суверенитета римского народа. Другое своеобразие власти и полномочий всех магистратов выражалось в том, что такой условно переданный суверенитет не мог не быть универсальным в отношении исполнения публично-правовых функций, т.е. магистраты могли различаться по уровню применения своих полномочий, по большему или меньшему содержанию своей власти, но все они не были специализированными (например, одним — военные дела, другим — администрация, третьим — суд и т.д.), а каждый обладал частицей совокупной государственной власти.

Все магистраты, или должностные лица, в римской публично правовой традиции были выборными и строго безвозмездными; их деятельность рассматривалась как почетная обязанность (honor) римского гражданина, отказаться от нее (при соответствии всем другим, потребным для должности, критериям) можно было только по признаваемым правом причинам. Но, с другой стороны, ненадлежащее исполнение обязанностей магистрата в большинстве случаев не влекло иного, кроме как общественно-нравственного, порицания.

Римские магистратуры (система которых сформировалась в главном в республиканский период классической эпохи) можно подразделить на несколько видов по разным, но наиболее принципиальным основаниям, каждое из которых в свою очередь характеризует ту или другую сторону власти и полномочий должностных лиц.

Различались магистратуры:

1.ординарные (выборные)

1.1.высшие

Консулы,

Преторы,

Цензоры.

1.2.низшие

Эдилы (плебейские и курульные),

Квесторы,

Народные трибуны (должность признается магистратурой не всеми исследователями).

2.экстраординарные (назначаемые)

2.1.высшие

Диктатор,

Командующий конницей,

Интеррекс,

Децемвиры для записи законов,

Военный трибун с консульской властью,

Триумвир (Второй триумвират).

Магистратуры различались по объему полномочий:

1 курульные эдилы (исполнявшие в основном полицейские функции),

2 квесторы (занимавшиеся финансовым контролем, уголовной юстицией и др.) считались обладавшими меньшим объемом власти (potestas) и квалифицировались как малые (m. minores);

3 диктатор,

4 консулы,

5 преторы квалифицировались как большие (m. majores), поскольку наделялись наиполным возможным объемом власти (imperium).

Магистратуры различались по социальному назначению:

1 были чисто плебейские должностные лица (трибуны, плебейские эдилы), которые могли избираться только из числа плебеев и для целей социальной и правовой охраны именно этого слоя,

2 патрицианские (все другие названные должности).

Магистратуры характеризовались различиями по степени почетности:

1 диктатор,

2 децемвиры,

3 консулы,

4 преторы,

5 эдилы исполняли свою государственную должность, сидя в особом курульном кресле (не только символ власти, но гарантия неприкосновенности) — m. curules;

6 народные трибуны и др., не обладавшие этим знаком власти считались m. incurules.

Магистратуры могли различаться способом образования полномочий:

1 большинство известных должностей были постоянными, обычными в публично-правовом порядке (m. ordinaria);

2 но некоторые (диктатор, децемвиры, правитель конницы и т.п.) создавались только по чрезвычайным обстоятельствам, хотя и с учетом правовой традиции и считались как бы выходящими из обычного порядка течения государственных дел (m. extraordinaria).

Особым статусом обладали также должностные лица, избранные, но по тем или иным обстоятельствам не вступившие в реальное исполнение своей должности (m. designati), а также избранные на место прежних магистратов, не доведших свою государственную деятельность до конца (m. suffecti).

В системе магистратур были и только назначаемые должностные лица обычно для особых обстоятельств вне собственно территории Рима (проконсулы, пропреторы и т.п.), которые рассматривались как подчиненные назначившему их магистрату (или Сенату).

В принципе магистратом (должностным лицом) мог стать любой полноправный римский гражданин (cives optimo jure). Однако поскольку деятельность магистратов не оплачивалась, и даже напротив, для исполнения высших должностей предполагались некоторые расходы для «блага города» (организация игр, шествий и т.п.), то само собой большинство магистратур могло заниматься только людьми обеспеченными или даже богатыми.

Избрание магистратов производилось органами, представлявшими весь римский народ — народными собраниями, причем разные по типу магистратуры избирались разными видами народных собраний. В более позднюю эпоху Древнего Рима, а также в эпоху рецепции римского права считалось, что Сенат (или подобный ему орган) также вправе избирать такие магистратуры, остававшиеся, впрочем, вполне независимыми от него. При избрании вступали в действие некоторые дополнительные цензы: во-первых, следовало соблюдать некоторый порядок в занятии должностей, которые систематизировались в определенной иерархической последовательности (квестор, эдил, претор, консул), и на должность, стоящую выше в этой условной иерархии, не мог претендовать гражданин, не занимавший более низких должностей; во-вторых, следовало соблюдать установленный правом промежуток между исполнением разных должностей — в 2 года. Из совокупности этих требований само собой сложился возрастной ценз в пассивном избирательном праве, отличный от активного права римских граждан: для занятия консульской должности — 42 года, преторской — 40 лет, квесторской — 30 лет.

Заинтересованное в избрании на магистратскую должность лицо само должно было выставить свою кандидатуру, заранее заявив о своей претензии магистрату, полномочному созывать то или иное народное собрание. Имя кандидата, если он признавался отвечающим общеправовым и специальным цензовым требованиям, публично оглашалось заблаговременно до дня выборов, и остававшееся время могло использоваться для предвыборной агитации (ведущий такую агитацию кандидат облачался в белую тогу, появлялся в общественных местах в сопровождении «групп поддержки» и т.п., проводил «работу с избирателями», причем со временем эксцессы таких избирательных кампаний заставили регулировать законом нарушение порядка выборов, карать связанную с выборами коррупцию и т.п.). В случае избрания предусматривалась дополнительная процедура вступления магистрата в должность, сопровождавшаяся его клятвой на верность законам и римскому народу, религиозным обрядом. Без этой процедуры, которая была как бы узаконением получения им от римского народа полномочий, избранный кандидат не считался полноправным магистратом и не мог исполнять своих обязанностей.

Все римские магистратуры, помимо выборности, обладали некоторыми общими чертами, в которых выражались общие начала римского публично-правового порядка.

Все магистратуры характеризовались:

Кратковременностью,

Коллегиальностью,

Ответственностью,

Кратковременность определяла, что должностные лица избирались на срок не более одного года, диктатор или любая иная чрезвычайная магистратура — 6 месяцев (хотя и с возможностью продления полномочий), только цензоры — на 5 лет; повторное занятие той же должности не допускалось. Все они были коллегиальными: кроме диктатора, все другие магистраты избирались попарно и исполняли свою должность либо чередуясь по месяцам, либо в другом схожем порядке; причем решение одного магистрата могло быть приостановлено другим по праву veto, что было важной сдержкой против проявлений субъективизма. Все магистраты были ответственны перед римским народом: после истечения срока полномочий (и только после этого) магистрат мог быть привлечен к ответственности за упущения или преступления по должности. Однако в связи с отсутствием прямого правового регулирования содержания магистратской должности реально в вину могло было быть оставлено только корыстное исполнение должностей от имени римского народа.

По объему возложенных на него полномочий магистрат мог пользоваться двоякого рода властью в отношении своих сограждан и других учреждений и лиц в границах государства или города: imperium или potestas.

Наибольшую власть предполагало исполнение должности с imperium, что включало полномочия общеадминистративные, военного управления и право уголовной юстиции. Содержание potestas было значительно уже: оно на деле означало только возможность административно-полицейской и распорядительной власти в отношении граждан. С возложением на него imperium магистрат получал вытекающие из этого права: выполнять жреческие функции (вступать в «общение» с богами от имени римского народа, приносить жертвы, проводить религиозные церемонии), проявлять законодательную инициативу (обращаться с предложениями к Сенату и народным собраниям, созывать народное собрание определенного вида, посылать сообщения о государственных делах в Сенат и т.д.), издавать правоприменительные и общеадминистративные акты (edicta), командовать армией (объявлять сбор войска — мобилизацию территории, назначать младший командный состав, награждать и наказывать военных), осуществлять управление со-ответственно характеру своей должности и правосудие в отношении граждан. Содержание полномочий в объеме imperium разнилось также в зависимости от того, шла речь о власти магистрата внутри или вне собственно Города. На территории Рима («внутри городских стен») на все решения магистрата была возможна provocatio (обжалование) со стороны гражданина, предполагалась возможность перерыва между осуществлением полномочий магистратом, сдающим свой пост, и принимающим его, допускалось вмешательство магистрата-коллеги в исполнение решения. Вне города (в презумпции особых, полувоенных условий) власть магистрата была практически единоличной, его решения обжалованию не подлежали, а невозможность сдать исполнение дел новому должностному лицу продлевала полномочия предыдущего без особых распоряжений.

В качестве должностного лица римский магистрат располагал рядом принудительных полномочий в отношении римских граждан. Он мог лично или через подчиненных задержать нарушающих правовой порядок, в том числе даже подвергнуть специально аресту, имел право возбуждать обвинение в судах против гражданина, пользовался властью налагать установленные и предусмотренные законами штрафы. В особых случаях, для принуждения гражданина к исполнению публично-правовых обязанностей или для обеспечения правосудия, магистрат мог распорядиться об аресте принадлежащей гражданину вещи.

Вокруг магистрата и только во исполнение его полномочий складывался его личный совет (consilium), а также делопроизводственный аппарат советников и секретарей, получавших за эту работу жалованье и переходивших по «наследству» к преемнику его должности.

Наиболее характерной чертой магистратуры в римском публично-правовом порядке было обязательное требование коллегиальности исполнения должности и полномочий, причем коллегиальности в ее подлинном, не совещательном только содержании: коллега магистрата («коллегами зовутся те, кто равной властью обладают») ни в коем случае не был заместителем магистрата, но в полной мере равным ему лицом, с теми же полномочиями, и его участие в исполнении возложенных на них государственных функций уравновешивало возможные искривления или злоупотребления. Вытекавшие отсюда технические неудобства разрешались уже только на основе личного авторитета.

Как представитель «величия римского народа» магистрат пользовался особым административным и правовым статусом. Его личное достоинство и неприкосновенность были предметом специальной уголовно-правовой охраны, в особых случаях посягательства на власть магистрата приравнивались к laesae majestatis. Неподчинение приказу или распоряжению магистрата считалось безусловно отягчающим вину обстоятельством либо само по себе рассматривалось как преступление. Вместе с тем магистрат был специальным в уголовно-правовом отношении субъектом особого вида преступлений — должностных, т.е. некоторые его действия могли дать основу для специальной квалификации. В общем виде считалось, что магистрат не может пренебрегать своими обязанностями, уклоняться от исполнения должности, не проявлять заботы о «публичных делах», даже не относящихся к его прямой компетенции, вообще заботиться, чтобы «государство не терпело ущерба». Упущения в исполнении обязанностей магистрата могли впоследствии стать поводом для законного судебного разбирательства, приговора и изгнания.

Список дополнительной литературы:

1. Новицкий И.Б. Римское право + CD Электорнный учебник. М.: Издательство КноРус, 2011.

2. Омельченко О.А. Римское право: Учебник. Издание второе, исправленное и дополненное. — М.: ТОН — Остожье, 2000.

3. О. А. Жидков, Н. А. Крашенинникова,В. А. Савельев. История государства и права зарубежных стран. Часть 1 - 1996.

4. Барон Ю. Система римского права. В 3-х т. СПб., 1909.

5. Покровский И.А. История Римского права. Мн., 2009.

Римское право – право античного Рима, Римского государства рабовладельческой формации.

Право в объективном смысле – совокупность правовых норм, в субъективном смысле – право, принадлежащее субъекту права. Римские юристы не проводили такого различия. Они делили право на 2 части, различие которых проводилось путем противопоставления интересов государства и общества интересам отдельных личностей.

1. Публичное право (jus publicum) – совокупность норм, регулирующих вопросы религиозного характера и вопросы управления. Это право, которое «ad statum rei Romanae spectat» (относится к положениям Римского государства). Публичное право включало в себя святыни, служение жрецов, положение магистратов (Ульпиан). К нему относились нормы, определяющие правовое положение государства и его органов и регулирующие их отношения с частными лицами. Римское публичное право содержало нормы о судопроизводстве: формах судебного процесса, вызове в суд, доказывании и доказательствах, процессуальном представительстве; уголовного права: о преступлениях и наказаниях, об ответственности за преступления; о законах, сенатус-консультах и долговременном обычае; о порядке похорон и церемоний; о правоспособности и дееспособности лиц, о структуре власти, о занятии государственных должностей. Нормы публичного права носили повелительный характер (императивные) и не могли быть изменены. Применялись методы власти и подчинения. Публичное право неразрывно связано с обязанностями.

2. Частное право (jus privatum) – совокупность норм, регулирующих вопросы имущественных и семейных отношений в римском обществе. Это право, которое относится «ad singulorum utilitatem» (касается выгоды, интересов отдельных лиц). Частное право регулировало отношения частных лиц между собой и в институтах, связанных с производством, обменом вещей и услуг. Частное право делилось на комплекс имущественных (по поводу вещей) и личных прав (абсолютных, неотчуждаемых).

Римское частное право регулировало: имущественные и некоторые неимущественные отношения; семейные отношения: порядок заключения брака, положение главы семьи, личные неимущественные и имущественные отношения в семье; отношения собственности, права на чужие вещи (сервитуты, залоговое право, эмфитевзис и супер-фиций); обязательственные правоотношения, т. е. порядок заключения и исполнения договоров, ответственность за неисполнение; наследование, т. е. переход имущества к другим лицам после смерти наследодателя. Для римского общества понятие частного права не совпадало с понятием гражданского права (ius civile), поскольку не все жители Рима были гражданами. Государство минимально вмешивалось в частное право. Основное место занимали условно-обязательные, упра-вомочивающие, разрешающие нормы, т. е. нормы диспозитивные (восполняющие). Частное право могло изменяться и либо применяться, либо нет, было глубоко индивидуалистичным, что дало Генриху Гейне назвать его «библией эгоизма». Частное право, в отличие от публичного, – действительно право, за редким исключением (например, обязанность принятия наследства при наличии отказа). Частное право – самая оформленная и законченная часть римского права.